- Расскажите, пожалуйста, о деятельности общественного фонда «Порог», председателем которого вы являетесь.

- Наша организация существует с 73-го года, и за это время мы добились многого. В 70-е все финские движения инвалидов в духовном смысле были консервативными и старомодными. Первый признак такой организации — то, что инвалид просто не может туда попасть. В зданиях этих организаций не было пандусов, и туда не могли попасть колясочники — только те у кого, максимум, сломан пальчик. Но самое главное, ни в одной инвалидной организации не было инвалидов в правлении, а если и были — то только с легкими нарушениями. Нас дискриминировали и отодвигали.

Когда я учился в Хельсинкском университете, я написал статью в студенческую газету с предложением создать новую организацию. Мне написали несколько человек, еще несколько позвонили, и мы решили организовать движение «Порог». Очень скоро стало ясно, что мы - те, кто успел получить высшее образование, — счастливые люди. Многие финские инвалиды не имели вообще никакого образования, поскольку существовало так называемое освобождение от обязанности учиться. Первая дискриминация в отношении инвалидов — отнятие у них права на учебу. Только 15 лет назад общее образование в Финляндии стало обязательным для всех, включая инвалидов с тяжелыми отклонениями в умственном развитии.

Постепенно мы поняли, что у нас в Финляндии неправильно. Оказалось, проблема не в нашей судьбе, которая сделала нас такими, а в том, что все, что нас окружает — неправильно. Господь не создавал эти лестницы — их создали люди. В том, что инвалидам не давали учиться, работать, нормально попадать в здания, виноваты люди, которые нас окружают.

Здесь вопрос всего лишь в деньгах — куда их тратят и что на них делают. Второй вопрос — что мы сами думаем про себя. Это очень важно, потому что мы с вами должны меняться и расти. К нам плохо относятся до тех пор, пока мы это разрешаем и «глотаем». Мы должны признать, что мы - меньшинство среди большинства, и нам нужно найти равновесие. Нам надо бороться, но не посвящать этому все время. В «Пороге» процесс нахождения этого равновесия был очень долгим. Я был молодым, шел напролом, ни о чем не думал и не боялся обижать людей. Например, в 76-м на День защиты прав инвалидов я организовал собрание. К нам пришли председатель финского парламента и депутаты от разных партий, и я впервые представил им точку зрения о том, как притесняют инвалидов в Финляндии. Они негативно отреагировали на мои слова, но самое интересное — представители других организаций по правам инвалидов тоже разозлились на меня. Я их обвинил в том, что они сами спровоцировали ситуацию, в которой на инвалидов смотрели свысока.

Главное, чтобы инвалид сам имел смелость заявить о том, что он считает неправильным. Я ничего не могу сказать про Петербург, знаю только, как стоит себя вести в Финляндии. Там нужно всегда шутить. Если говоришь человеку что-то неприятное для него, преподноси это как шутку — сказанному с серьезным лицом он не поверит. Если я говорю особенно противные вещи, то еще и смеюсь при этом. Так нужно разговаривать с политиками, на чиновников это не действует — у них нет чувства юмора.

У нас в «Пороге» главный принцип — все инвалиды не только могут, но и должны работать вместе независимо от от степени тяжести нарушений. Мы уже 20 лет потеряли в борьбе за свои права, потому что общественные организации просто ругались, у кого лучше построен туалет. Конечно, это тоже важное дело, но права человека важнее. Счастье, что у нас есть Конвенция по правам инвалидов, принятая ООН в 2007 году. С российскими инвалидами я хочу поделиться нашим опытом — добивайтесь целей постепенно, чтобы люди меняли свое отношение к людям с ограниченными возможностями понемногу, с каждым маленьким конкретным шагом.

- Есть ли смысл продвигать в России Конвенцию ООН о правах инвалидов, если она еще не была ратифицирована нашим правительством?

- В 2008-м Россия подписала конвенцию и сейчас готовится к процессу ратификации. В вашей стране и на государственном, и на общественном уровнях проходят обширные дискуссии, и в Финляндии та же самая ситуация. Теперь наши страны не имеют юридического права делать что-то, что противоречит положениям конвенции. Например, в Финляндии мы использовали это следующим образом. Для подготовки ратификации несколько министерств образовали комитет, в который не вошли инвалиды. Мы опротестовали это решение, и комитет был реорганизован. Сейчас министерства не могут решать ни один законодательный вопрос без нашего участия.

- Чем отличается отношение к инвалидам у финнов и россиян?

- В Финляндии инвалиды продвинулись дальше в самостоятельности и принятии решений, чем в России. Главное отличие в том, что в России до сих пор есть старая традиция интернатов и домов попечения инвалидов. При этом никак иначе к инвалидам не относятся, их не видят полноценными членами общества, хорошими работниками. Я верю, что в течение ближайших 10 лет эта ситуация изменится. Важно, чтобы инвалиды задействовали больше международных контактов, видели, что происходит в других странах, и могли брать какие-то идеи для себя. Конечно, в каждой стране свои законы и свои особенности, и Россия во многих отношениях особенная страна. Взять хотя бы то, что она просто огромная — с Запада на Восток.

- Кроме того, чтобы объединяться и бороться за свои права, какие конкретные шаги должны предпринять люди с ограниченными возможностями в России?

- Есть три вещи, с которых российские инвалиды могут начать требовать изменений. Первая, самая главная — в Петербурге я вообще не мог бы передвигаться по городу в своей коляске, к счастью, я смог выехать с вокзала и сесть в такси. Петербургские архитекторы явно все здоровые, и пандусов практически нигде нет. Вторая — нужно требовать личных помощников, которые будут просто помогать инвалидам в их повседневной жизни. Если невозможно передвигаться по городу самостоятельно, пусть правительство оплачивает работу помощников. Третья — полноценное образование для инвалидов. Ребенка-инвалида надо учить с самого начала и до тех пор, пока выдерживает его голова, пока он может обучаться. Сейчас же система образования не предусматривает полноценного образования для детей с ограниченными возможностями.

- Что инвалиды должны сделать для того, чтобы к ним относились как к полноценным членам общества?

- Это замкнутый круг — люди не относятся к инвалидам как к равным до тех пор, пока не меняются условия их существования, а условия не меняются, пока к инвалидам относятся так, как сейчас. Единственный способ добиться изменений — поддержка гражданского общества и общественных организаций инвалидов, чтобы они могли рассказать о себе, чтобы их было видно. Ценности изменятся тогда, когда люди встретятся с ними в повседневной жизни, увидят их, познакомятся. Например, Петербург — очень большой город, и если бы здесь нашлась тысяча сильных инвалидов, которые бы взяли информационную ситуацию в свои руки и могли повлиять на мнение политиков и чиновников, то изменения произошли бы очень быстро. Нужно использовать журналистов, но не позволять им жалеть нас (мы это называем «социальное порно»). Если ничего о проблеме не пишут — то этого нет, люди верят только в то, что напечатано. Политики тоже не смотрят, что происходит в народе, они видят только то, что есть в газетах. Инвалиды-художники, артисты, люди искусства тоже производят очень сильное впечатление, их надо найти и поддержать.

В Америке, например, колясочники организовали акцию — они ложились на землю и лежали так, чтобы никто не мог пройти. Я не знаю, как бы это подействовало в Петербурге. Если бы я так лег в Хельсинки, финны бы прошлись по мне, да еще бы и обругали. Советую российским инвалидам выбирать то, что будет работать у вас и привлечет внимание к проблеме. Я думаю, что все это надо сделать максимум в ближайшие 10 лет.